Наркоконфликтология как научная основа для будущих менеджеров-профессионалов по наркоконтролю

25.04.2022

Юнас ХартелиусЮнас Хартелиус (Jonas Hartelius)
Научный советник Шведского института Карнеги 
Eже около тридцати лет читает лекции 
для шведской полиции, написал два десятка книг 
по проблеме наркотиков и считается в Европе одним 
из наиболее авторитетных экспертов в этом вопросе. 
перевод Янины Романовой

Наркоконфликтология как научная основа
для будущих менеджеров-профессионалов по наркоконтролю

Международный и внутренний контроль наркотиков

    Контроль по обороту наркотиков есть общественная функция, которая установилась и формализовалась в течение последних 100 лет. На сегодняшний день контроль наркотиков основывается на трех конвенциях ООН (19611971и 1988 гг), которые подписали почти все страны мира. Конвенции обязывают подписавшие их страны ограничить использование наркотиков медицинскими и научными целями. Уже это требование контроля, которое означает, что государство не может допустить личное потребление наркотиков в целях опьянения, может создать фундаментальный конфликт с теми, кто желает потреблять наркотики для одурманивания. Конвенции определяют контроль наркотиков как центральную функцию государства. На протяжении всего времени в работе по развитию глобального конроля над наркотиками Россия — Советский Союз — Российская Федерация играла основную роль. 
    Контроль наркотиков осуществляется ООН и его органами. Конвенции и организации ООН позволяют, однако, партнерам, подписавшим конвенции, формировать с большой амплитудой действий собственные правила по контролю наркотиков внутри стран, и создавать собственные каноны по администрированию этих законов, помимо прочего. 
    Распространение наркопреступности и потребления наркотиков во многих странах с 80-х годов стало настолько серьезным, что представляет угрозу для функционирования общества, осложняя работу как правоохранительных органов, так и социальных служб. Развитие ситуации выявляет необходимость создания профессионального уровня компетенции для эффективизации осуществления как международного, так и внутринационального контроля над наркотиками. Пришло время подготовить основы профессионального антинаркотического менеджемента, как дисциплины с четко определенной сферой кометенции.

Компетенция и профессионализм

    Компетентность можно определять по разному. Издание Шведский стандарт [Svensk standard] (2004, стр. 11) использует следующую формулировку: «способность выполнять задачи путем применения знаний и навыков». 
    Более динамичное определение компетенции разработано Элиассон [Eliasson] (1992, стр. 259). Оно выражает способность быть настолько изобретательным и активным на рынке труда, чтобы оставить позади других. Применяя определение к области антинаркотического управления (см. напр. у Хартелиуса и Ядестиг [Hartelius & Jadestig], 2001, глава 4), динамическая компетенция может означать, например, что преступники постоянно находят новые способы «работы» (modus operandi), которые затрудняют работу полиции, таможни и других институций по противодействию. Современные методы контарбанды и отмывания денег могут быть сложными, как и модели управления международными преступными организациями. В качестве стратегии противодействия (правоохранительные) учреждения должны разработать новые способы противодействия, выстроить новые системы управления, добиться новых полномочий в работе и т.д. 
    Формирование динамичной компетенции, которая бы противостояла организованной преступности, требует понимания мышления противника. Однако два инетеллектуальных препятствия могут свести к нулю такие попытки. Кларк [Clarke] (1962; 1984) называет эти препятствия «слабостью» («failure of nerve») и «отсутствием фантазии» («failure of imagination»). 
    Слабость в том, что люди не могут прийти к необходимым выводам при наличии всей информации. Выводы отличаются от привычных способов мышления настолько, что их формирование блокируется. 
    Отсутствие фантазии означает, что люди не могут представить себе в корне отличное от привычного развитие будущих событий (как, например, в 50х годах, когда потребление наркотиков среди молодежи привело к эпидемии наркомании). 
    К двум препятствиям, упомянутым Кларком, можно добавить еще одно, которое в английском варианте называлось бы «failure of intelligence» ( или «тупость»), а именно: неспособность или нежелание организовать систематический сбор знаний для принятия решений в будещем. 
    Многие занятия издавно считаются профессиями, как, например, врач и адвокат. Другие виды занятости получили статус профессии после Второй мировой войны, например библиотекарь и журналист. 
    Некоторые виды деятельности находятся в приграничной к профессиональному статусу зоне, например полицейские по наркотикам, (у которых нет, помимо прочего, традиций активного администрирования знаний).

    Абрахам Флекснер [Abraham Flexner] (цитир. у Коган [Cogan], 1955) уже в 1915 перечислил основные элементы профессиональной деятельности:
  1. интеллектуальная деятельность, связанная с масштабными индивидуальными обязанностями,
  2. основной материал черпается из науки и художественной литературы,
  3. практическое применение,
  4. методика, передаваемая педагогически,
  5. тенденция к самоорганизации, а также
  6. возросшая мотивация альтруистического толка.

    Важным добавлением является социальная или альтруистическая постановка цели: служить высшим идеалам, восприятие собственной работы в качестве призвания, как врачи на службе у здоровья общества.

    Позднее обязанности людей, принадлежащих к одной профессии, были перечислены Роденберри [Roddenberry] (1953), среди прочего он упомянает:

  • служение скорее человечеству, чем самому себе, отдельным личностям или группам людей,
  • постоянное совершенствование своих знаний и свободное информирование о профессионально наработанных знаниях,
  • полноценное применение навыков во всех случаях без существования на то личной выгоды, собственного удобства или безопасности,
  • защита профессиональной репутации, демострируя образцовое личное и профессиональное поведение
  • и т.д.

    Профессия должна иметь набор этических характеристик, кодифицированную этику и системность в выполении этих правил (напр. Комитет по дисциплине) для защиты собственной целостности. Современная профессиональная этика признает также права человека в качестве направленного определения профессионализма. 
    Профессионализм может быть охарактеризован как стремление постоянно выполнять полноценную работу, согласно Олсену [Olsen], (1992):

«Профессионализм определяется как нечто большее, чем технические знания и умения или количество дипломов и сертификатов об образовании на стене. Это — философский взгляд человека на свой профессиональный выбор, что наглядно видно по качеству выполненной работы. Это позиция по отношению к собственной деятельности как к нечто большему, чем просто работе. Это требование превосходной степени. Профессионализм означает, что человек требует качества, а не удовлетворительности, превосходства, а не просто компетенции, целостности, а не добропорядочного поведения, знаний, а не интуиции, истинного практического опыта, а не просто овладевания профессиональными навыками, образования вместо пройденного курсового материала, превосходного результата вместо обыкновенной работы, а самое главное — большей заинтересованности и нестандартной преданности делу.»

    Профессии есть носители интеллектуального капитала, то есть таких факторов производства, которые находятся в голове у работников и которые тяжело измерить экономически (см. например у Брукинг [Brooking], 1996, и Стюарда [Steward], 1997). В определения интеллектуального капитала обычно входит фактор инновативности, или способности к развитию новых навыков, то есть динамичная компетенция. 
    Компетенция и интеллектуальный капитал могут тем временем потеряться в процессе, который Клапп [Klapp] (1986, со стр. 125) назвал «распадом знаний» (англ. «decay of knowledge»). Как пример знаний, которые были утеряны, можно упомянуть успешный опыт в борьбе с массовым потреблением наркотических веществ в Китайской Народной Республике (1951 — 1953), Японии (1954 — 1958) и Швеции (1969). Сегодня с нами нет тех, кто работал в этой области в то время, их наработки не были переданы последующим поколениям и то единственное, что можно найти из документации и анализов, приходится извлекать из полузабытых докладов того времени.

Конфликтология как реалистичная наука

    Конфликтология — наука «реалистичная» (срв. с Дальбум и Матиассен [Dahlbom & Mathiassen], 1993; см. также Поппер [Popper], 1999)в том смысле, что она признает наличие реальности «где-то», что данная реальность может быть физически ощутимой, а также, что роль последней инстанции в определении достоверности в развитии научности конфликтологии и компетенции конфликтологов играют эффекты «где-то» в этой реальности. В конфликтологии нет места для постмодернистских модных теорий. 
    Среди интересных наблюдений в области конфликтологии за последние годы — существование так называемых «плохишей» (англ. «spoilers»), то есть людей или сторон, принимающих участие в международной работе во имя мира, развития во всем мире и т.д., но не добивающихся каких-то устойчивых решений конфликта. Вместо этого они работают для того, чтобы «вредить» (англ. «spoil») решениям, которые могут поставить под угрозу их собственную позицию во власти. Для того, чтобы другие люди могли работать конструктивно, «плохиши» должны быть остановлены. 
    Наркоконфликтология — это применение принципов и знаний конфликтологии в области наркотиков. Обычные конфликты, возникающие на почве наркотиков, могут затрагивать, к примеру, преступления и угрозы под влиянием наркотиков, конфликты в семьях, риск несчастных случаев на дорогах, в рабочей жизни и др., а также угрозы и попытки дать взятку работникам государственных учреждений, которые работают против распространения наркотиков, сведение счетов между организациями за раздел «территории» и пр. В худшем случае наркопреступность угрожает монополии государства на применение силы, когда она финансирует наркотерроризм и способствует ухудшению ситуации с так назвываемыми «неблагополучными государствами» (англ. «failed states»; сравн. Маккой [McCoy], 2003). Это — аспект, который станет важнее для изучения и критики конфликтологии в дальнейшем. 
    Важный аспект того, что конфликтология представляет собой реалистичный взгляд на общество, — это то, что она признает наличие противоположных интересов между обществом (контроль над наркотиками) и наркозависимыми (потребление наркотиков). Конфликты в области наркотиков часто очень интенсивны. Этому способствует сила зависимости от наркотиков (наркомании), которая заставляет наркозависимого манкировать интересами других людей. Высокий риск заболеть, получить травму, стать жервой несчастного случая, преступления и т.д. для потребляющих наркотики создают множество трат, которые будут переброшены на других людей. Через покупку наркотиков наркозависимые финансируют организованную преступность и ее деятельность, угрожающую всему обществу. 
    Важным навыком наркоконфликтологиии является понимание того, что нельзя занять позицию между враждующими сторонами, когда дело касается потребления наркотиков и связанной с этим преступности. Во многих случаях единственным решением конфликта может быть то, что по крайней мере одна из сторон прекращает свою деятельность с наркотиками. 
    Другой очень важный навык в том, что следует избегать так называемого «облегчения действия» (англ. «enabling»). Это изначально американское выражение означает «облегчить, сделать возможным». Термин получил великолепное определение из уст одного из моих студентов курса 2004 года о контроле над наркотикими во время преподавания на кафедре конфликтологии Санкт-Петербургского Государственного Университета: 
    «Все, что дает наркоману ощущение безопасного потребления наркотика». Это означает, что люди в окружении наркозависимого (напр. родные, коллеги или социальные работники) заботятся о том, чтобы решить те проблемы, которые наркозависимый обрушивает на себя или на других, т.е. конфликты, болезни или экономические кризисы. Облегчение может касаться всего, от облегчения симптомов болезни и ущерба от потребления наркотиков, до психологической защиты поведения наркозависимого и добывания для него/нее наркотиков. В результате наркозависимый может продолжать поддерживать свою зависимость более или менее беспроблемно, и, таким образом, продолжать создавать конфликты. 
    В течение последних лет наркоконфликтология начала изучать также и гендерные аспекты конфликтов, возникающих в области наркотиков. Во многих культурах потребление наркотиков — явление, встречающееся исключительно в мужской среде в силу культурных традиций; существуют строгие табу против потребления наркотиков женщинами и детьми. В Вестиндии в отношении всех видов злоупотребления наркотическими веществами значительно преобладают мужчины. Однако со времен Второй мировой войны потребление нарокотиков среди женщин сильно увеличилось в западном мире. Наркотики часто являются фактором, вызывающим со стороны мужчин насилие и угрозы, направленные против женщин. Существует значительная ассимметрия в отношениях полов в связи с потреблением наркотиков. Мужчины, потребляющие наркотики, часто находят себе женщин ( без зависимостей), которые предоставляют им «услуги» (жилье, секс, убирают в доме, дают деньги и т.д. ), однако крайне редко женщины, потребляющие наркотики, находят себе мужчин (без наркозависимости), которые бы обеспечивали им такой же сервис. Женщины (а также дети), у которых есть отношения с наркозависимыми мужчинами становятся часто «созависимыми» (англ. «co-dependent»), то есть жизнь таких женщин подчинена наркозависимости мужчин, которую они защищают. 
    При наличии такой богатой базы для анализа и знаний вполне ествественно, что наркоконфликтология служит в качестве «матери-науки» для создания особого рода профессии — «менеджемента по наркоконтролю» — с собственной научной парадигмой.

Парадигма для менеджемента по наркоконтролю

    Понятие «парадигма» было введено Томасом Куном (см. напр. Кун [Kuhn], 1970) в 1962 в научной теории для описания базового понятия или платформы для научной работы. В рамках одной парадигмы ведется, согласно установленным правилам, исследовательский процесс, т.н. «обыкновенная наука» (англ. «normal science»). В отношении этого большинство исследователей сходятся в том, как должно проводится хорошее исследование. Парадигма имеет территориальные границы. Таким образом, например, физики и исследователи в области медицины принадлежат к разным парадигмам, даже если обе группы имеют научноестественный подход: обе группы исследователей изучают разные области науки и различны в своих взглядах на этику (в т.ч. в отношении границ эксперимента). Понятие парадигмы может встречаться и в профессиональной деятельности. 
    В интересах сегодняшней дискуссии вопрос о том, что должна содержать в себе парадигма профессионального менеджемента по наркоконтролю. Областью работы может стать прикладной контроль над наркотиками. Высшей целью стала бы защита, применение и развитие конвенций ООН по наркотикам таким образом, чтобы общество ограничивало использование наркотиков до научных и медицинских целей. Это предотвратило бы формирование такой ситуации, которая сложилась, например, в Нидерландах, где торговля каннабисом происходит практически свободно. 
    Менеджемент по наркоконтролю может быть отдельной профессиональной деятельностью по администрированию, планированию, консультированию, образованию и исследованиям во благо всего общества, от работы государственного аппарата до городских администраций. 
    Анализ такой работы должен базироваться на конфликтологии. Работа должна концентрироваться на наркоэпидемиях, то есть на потреблении наркотиков, распространяющемся через личные контакты среди молодых людей. Как оказалось, акцента на этом аспекте добиться сложно. В Швеции мы, несмотря на 40 лет опыт исследований и работы комиссий, не смогли добиться таких изменений в проведении общественной антинаркотической политики, которые бы остановили распространение индивидуального потребления наркотиков. 
    Подход к этому, то есть оперативная работа, должна основываться на «постепенной частичной социальной инженерии» (англ. «piecemeal social engineering»). Это означает проведение анализа и реформ шаг за шагом, а затем — оценку результатов. Метод отличается от «утопической социальной инженерии», где есть «большие планы», которые должны претвориться в жизнь без оглядки на последствия. (См. К. Поппер [Popper], 1957, глв. 21.) Международный контроль над наркотиками и в особенности шведская антинаркотическая политика развивалась «постепенно», скачками, во многих случаях на основе очень трагичного опыта, такого как проект по выдаче наротиков по рецепту в 1965 — 1967 гг. Проект был начат шведскими СМИ с целью освободить наркозависимых от необходимости покупать наркотики нелегально, но оказался утопической идеей. Это привело к многочисленным смертельным исходам и распространению потребления наркотиков. Серьезные последствия этого задокументировал Нильс Бейерут [Bejerot] (1975). 
    Сбор знаний путем частичной социальной инженерии дает достойные основания для отказа от утопических предложений вроде крупномасштабного, поголовного распространения героина по рецепту. 
    Сопутствующими науками (англ. «auxilliary sciences») должен стать, помимо пр., оперативный анализ для подсчета результатов и распределения ресурсов, а также менеджемент элементов риска, разведывательно-информативаная деятельность и др. В особенности часть, отвечающая за сбор сведений, должна основываться на предотвращении, своевременном вмешательстве и противодействии угрозе. Предвидеть то, что случится «за поворотом», будь то новые виды наркотиков или наркомании, — решающий фактор для предотвращения проблем на ранней стадии. Противная сторона регулярно изучает исследовательские доклады, патентование новых вещества и подпольную литературу, в виде блогов и чатов в интернете. Все это для того, чтобы получить информацию о новых субстанциях, не зарегистрированных как наркотики. Таким же образом менеджеры по наркоконтролю должны развивать динамику своей компетенции для того, чтобы быть на шаг впереди. Важные знания о новых видах потенциальных наркотиков, напр. стимуляторов центральной нервной системы и вариантах фентанила, собраны в литературе (см. напр. Вальтер & Арризабалага [Valter & Arrizabalaga], 1998). 
    Анализ может охватывать объемную характеристику криминального мышления, или, по крайней мере, учить тому, как могут мыслить преступники. Ибо в течение последних десятилетий тяжкая наркопреступность ушла далеко вперед в своем экономическом и методическом развитии, а самое главное — в развитии менеджемента преступности. Следить за работой наркосиндикатов стало вопросом динамической компетенции. (См. напр. Гленни [Glenny], 2008, Кенни [Kenney], 2007; Найм [Naim], 2005; и Нордстром [Nordstrom], 2007). Для того, чтобы противостоять всему этому менеджер по наркоконтролю должен быть по крайней мере столь же изобретательным, как и преступники. 
    Анализ должен содержать также и политический контекст, в том числе уметь отвечать на любую глупость и пустые мечтания в дебатах о наркотиках. Менеджеры по наркоконтролю должны уметь обращаться и с плохишами, среди прочих — поборниками легализации для того, чтобы рассказывать обычным гражданам, политикам и СМИ о том, что такое научные знания и что такое обывательская точка зрения. Менеджеры по наркоконтролю должны также уметь выполнять анализ проводимой политики, подготавливать основу для принятия решений и оценку вложений в область борьбы с наркотиками. 
    Менеджеры по наркоконтролю должны также развивать и поддерживать собственную профессиональную этику. Например, профессиональной этикой в области наркоконтроля можно считать кодекс, принятый Шведским объединением полицейских по наркотикам (шв. «Svenska Narkotikapolisf?reningen» — SNPF) на годовом собрании в 2009, который стал нормой для членов этого объединения:

    «Члены шведского Объединения наркополиции должны:

  1. Уважать права человека и юридические права граждан. […]
  2. Поддерживать международные конвенции по контролю над наркотиками и по родственной тематике. […]
  3. Развивать собственную компетенцию. […]
  4. Следить за существом проблемы. […]
  5. Делиться знаниями и информацией с коллегами и другими. […]
  6. Поддерживать и поощрять коллег в работе. […]
  7. Сотрудничать с группами других профессий. […]»

    Многие из этих пунктов напоминают правила рабочей этики других профессий, например то, что касается защиты прав человека и развития собственной компетенции. Единственное серьезное отличие — в поддержке международных конвенций ООН по наркотикам — обуславливается сферой деятельности. Правила важны при постановке границ при работе с людьми, желающими убрать или разрушить контроль над наркотиками. 
    Сходные пункты можно представить себе и в этическом кодексе профессиональных менеджеров по наркоконтролю. Однако работа по кодификации этики представителей этой профессии должна проводиться изнутри, путем консультаций, так как этика должна отражать реалии работы, а также вызывать доверие внутри этой профессиональной группы. 
    В качестве общего описания сущности и ядра менеджемента по наркоконтролю как дисциплины, следует дать следующее определение или программное заявление:

«Менеджемент по контролю над наркотиками развивает и дает профессиональные знания и практичекие навыки внутри сферы общественного контроля над наркотиками. Менеджемент по контролю над наркотиками следит за применением конвенций ООН по наркотикам на всех уровнях для создания общества, свободного от наркотиков. Менеджемент по наркоконтролю служит высшей цели по ограничению использования наркотиков и сходных с ними веществ в исключительно медицинских или научных целях. Менеджемент по наркоконтролю имеет в основе перспективу конфликтологии с акцентом на меры по профилактике и вмешательству. Менеджемент по наркоконтролю критикует, оценивает и исследует с целью расширения и углубления знаний об основах контроля над наркотиками, типами трудовой деятельности и ее результатами. Менеджемент по наркоконтролю организует свою деятельность так, чтобы она проводилась в рамках прав человека.»

Ступени к становлению профессии

    Для того, чтобы облегчить построение профессионального уровня компетентности для «менеджеров по наркоконтролю» может потребоваться следующее:

  1. Общая основа компетентности менеджеров по наркоконтролю, напр. определяемая через общие курсы и практические требования.
  2. Специализированное образование, напр. годичный курс магистрского образования при университете.
  3. Авторизация или аккредитация менеджера по наркоконтролю как профессионала, получившего образование и сдавшего необходимые экзамены. Авторизация (аккредитация) может быть государственной, как для врачей, или частной, как американский экзамен для руководителей в области безопасности ( англ. Certified Protection Professional (CPP).
  4. Профессиональная организация наркоменеджеров, такая же как и существующее сегодня Объединение адвокатов и профсоюз врачей. Со временем такая организация должна стать международной.
  5. Форум, напр. коллегиальное издание (которое сегодня, скорее всего, проще всего опубликовать в электронном виде) об исследованиях, обмене опытом, дискуссиях и рецензиях, для освещения актульных тем, оказания влияния на ситуацию, определения требований к работе и пр.
  6. Кодекс этики и комитет по этикедля поддержания четких этических стандартов.
  7. Формирование общественного мнения для защиты идей менеджемента по наркоконтролю, как отдельной профессиональной дисциплины с тем же статусом, как и статус адвоката или врача.
  8. Проведение исследований для постоянного расширения и углубления базы знаний.

    Для того, чтобы такая область профессиональной компетентности сформировалась и установилась потребуются усилия целого поколения. Однако такая компетенция будет нужна для того, чтобы увеличить возможность воплощения в жизнь конвенций ООН по наркотикам на практике. Решающей для результативности такой профессии станет способность менеджеров нового поколения демонстрировать, что их компетентность дает ощутимую пользу в работе общества по ограничению использования наркотиков медицинскими и научными целями.


Список литературы:

  1. Brooking A (1996): («Интеллектуальный Капитал») Intellectual Capital, London: International Thomson Business Press.
  2. Bejerot N (1975): «Злоупотребление наркотиками и антинаркотическая политика» Drug Abuse and Drug Policy, Acta Psychiatrica Scand. Suppl. 256, Copenhagen: Munksgaard.
  3. Clarke AC (1962): («Рельефы будущего — запрос в границы возможного») Profiles of the Future — An Inquiry into the Limits of the Possible, American Edition: New York: Holt, Rinehart & Winston, 1984.
  4. Cogan M (1955): (Проблема определения профессии, «Анналы американской Академии политических и социальных наук») The Problem of Defining a Profession, The Annals of the American Academy of Political and Social Science, vol. 297, January, s. 105 — 111.
  5. Dahlbom B, Mathiassen L (1993): («Компьютеры в контексте — философия и практика систем дизайна») Computers in Context — The Philosophy and Practice of Systems Design, Oxford: Blackwell.
  6. Eliasson G (1992): («Деловая компетенция, наука об организациях и экономическом росте: устанавливая связи между Смитом, Шумпетером и Викселл») Business Competence, Organizational Learning and Economic Growth: Establishing the Smith-Schumpeter-Wicksell (SSW) Connection, Booklet 315, Stockholm: Industriens Utredningsinstitut (IUI).
  7. Flexner A (1915): («Является ли социальная работа профессией? Школа и Общество, вып. 1 (июнь 26) стр. 904, цитата по Когану») Is Social Work a Profession?, School and Society, vol. 1 (June 26) s. 904; citerad efter Cogan ( 1955, s. 106).
  8. Glenny M (2008): («МакМафия — Преступность без границ») McMafia — Crime Without Frontiers, London: The Bodley Head.
  9. Hartelius J, Jadestig T (2001): («Много болтовни и мало дела — Письменная дискуссия о противоречиях в работе правительственной коммиссии по наркотикам») Mycket snack och lite verkstad — Stridsskrift mot regeringens narkotikakommission, Stockholm: Carlssons.
  10. Kenney M (2007): From Pablo to Osama: Trafficking and Terrorist Networks, Government Bureaucracies, and Competitive Adaptation, University Park (PA): Penn State University Press.
  11. Klapp O (1986): («Перегрузки и скука») Overload and Boredom, New York: Greenwood Press.
  12. Kuhn T (1970): («Структуры научных революций») The Structure of Scientific Revolutions, , 2nd ed., Chicago: University of Chicago Press.
  13. McCoy AW (2003): («Политика героина») The Politics of Heroin, rev. ed., Chicago: Lawrence Hill Books.
  14. Naim M (2005): («Незаконно — как контрабандисты, перевозчики и фарцовщики и копирующие фальсификаторы берут под контроль глобальную экономику») Illicit — How Smugglers, Traffickers, and Copycats Are Hijacking the Global Economy, New York: Doubleday.
  15. Nordstrom C (2007): («Мировые преступники») Global outlaws, Berkeley (CA): University of California Press.
  16. Olsen RD (1992): («Культ середняка») The Cult of the Mediocre, Journal of Forensic Identification, vol. 42, January/February, s. 34 — 40.
  17. Popper KR (1957): («Бедность историчности») The Poverty of Historicism, paperback edition: London: ARK, 1986.
  18. Popper KR (1999): («Вся жизнь — решение проблем») All Life is Problem Solving, London: Routledge.
  19. Ravetz JR (1971): («Научное знание и его социальная проблематика») Scientific Knowledge and its Social Problems, Oxford: Oxford University Press.
  20. Roddenberry EW (1953): («Добиться профессионализма») Achieving professionalism, J. Criminal Law, Criminology and Police Science, vol. 44, s. 109 — 115.
  21. (SIS) (2004): («Стратегическое обеспечение компетенцией») Strategisk kompetensf?rs?rjning, Stockholm: SIS F?rlag (avser SS 62 40 70).
  22. (SNPF) (2009): («КодексШведского Объединения Полицейских по Накотикам о профессиональной этике в борьбе против наркотиков») Svenska Narkotikapolisf?reningens (SNPF:s) riktlinjer f?r professionell etik i narkotikabek?mpning, Svenska Narkotikapolisf?reningens Tidskrift, nr 2, s. 26.
  23. Stewart TA (1997): («Интеллектуальный капитал») Intellectual Capital, New York: Doubleday.
  24. Valter K, Arrizabalaga P (1998): («Справочние дизайнера наркотиков») Designer Drugs Directory, Amsterdam: Elsevier.