Границы контроля

27.05.2021

Как только признается необходимость государственного контроля в какой-либо области, возникает вопрос, какие средства можно считать приемлемыми для осуществления такого контроля. Назначаются чиновники и принимаются меры для контроля за контролерами, устанавливаются правила, определяющие, как далеко можно зайти. Из-за этого приходится отказываться от многого, что с рациональной точки зрения могло бы принести пользу.

В нашем и подобных ему обществах запрещено применять пытки с целью предотвращения или расследования преступлений. Вопрос, что считать пыткой, до сих пор вызывает горячую дискуссию. Если считать длительную изоляцию подозреваемого в период следствия пыткой, то тогда изоляцию нельзя применять в целях следствия. Запрет на пытки никто не снимал, даже если их применение может помочь проследить цепочку, по которой идет импорт самых опасных веществ, то есть спасти жизни сотен людей.

У нас также не разрешается принудительно брать мочу на анализ среди случайной выборки людей: водителей машин, велосипедистов, пешеходов, домохозяек. В некоторых странах разрешается брать пробы дыхания среди случайной выборки водителей, в других это возможно только при наличии серьезных подозрений, что водитель находится в нетрезвом состоянии. Что же до анализа мочи, то при любых обстоятельствах ему должны предшествовать серьезные подозрения. То же самое относится и к личному досмотру тела, хотя в некоторых странах таможня с такой же легкостью делает рентген путешественников, с какой просвечивает их багаж. Корреспонденция также не подлежит контролю. В нашей части земного шара запрещено открывать и читать наугад выбранные письма, прослушивать наугад выбранные телефонные разговоры, случайно выбранные встречи людей в случайно выбранных помещениях.

Но если цель считается чрезвычайно важной, то все эти ограничения подвергаются чрезвычайному же давлению. Когда речь идет о поимке акулы наркобизнеса, кажется почти естественным перейти границы допустимого. В любви и на войне все дозволено, во всяком случае больше, чем в обычной жизни. Список особых разрешений, касающихся войны с наркотиками, весьма велик.

1. Антинаркотическая полиция считает прослушивание телефонных разговоров совершенно необходимым методом. Он разрешен в Дании, Норвегии и Швеции, но не в Финляндии. Комиссия по проблеме наркотиков (1983, том 5) предлагает облегчить процедуру получения разрешения на подобное прослушивание, в частности, сделать судебный контроль менее строгим. Высказывается также предложение свободно использовать так называемую «дополнительную информацию». Дополнительной информацией на полицейском жаргоне называются сведения о других преступлениях, помимо связанных с наркотиками, полученные в ходе телефонного прослушивания, в то время как полномочия на такое прослушивание официально даются только с целью расследования наркопреступлений. Рабочая группа при Шведском полицейском управлении не просто предлагает узаконить прослушивание телефонных разговоров, но и ставит вопрос о принятии закона, «защищающего легальное прослушивание телефонных разговоров с телефонов, оснащенных тайными механизмами» (Комиссия по проблеме наркотиков, 1983, том 5, приложение 1). Говоря без околичностей: чтобы обеспечить полиции возможность прослушивать телефонные разговоры, требуется закон, запрещающий устанавливать источники помех в телефонных аппаратах, потому что это искажает звучание разговоров и понять их без специальной аппаратуры невозможно.

2. Многие полагают, что прослушивание помещений – весьма полезный метод. Шведская комиссия по принудительным мерам рекомендует его применение, но Комиссия по проблеме наркотиков выступает против, отчасти потому, что разговоры в помещениях легко заглушить при помощи, например, радио, отчасти из-за возникающих в этой связи этических проблем. По этой же причине Комиссия по проблеме наркотиков возражает против того, чтобы оснащать тайных полицейских агентов подслушивающими устройствами. В Норвегии Министерство юстиции предлагает ввести прослушивание помещений на пробный период. По вопросу «о дополнительной информации пока не удалось придти к какому-либо заключению. Министерство юстиции полагает, что для начала придется закупить аппаратуру для прослушивания на сумму примерно в полтора миллиона крон» («Афтенпостен», 14.11.84).

3. Во всех скандинавских странах вскрывают подозрительные письма и посылки. «Дагенс Нюхетер» (23.7.84) рассказывает о том, что почтовым ведомством сейчас взят на вооружение и рентген. В почтовом отделении, которое фигурирует в репортаже, в основном просвечиваются все посылки из Пакистана, Индии и Шри Ланки. «Мы ведем войну с противником, обладающим огромными ресурсами», – говорят на таможне.

4. В качестве метода борьбы с наркотиками применяется внедрение. Это означает, что полицейские в штатском крутятся в наркосреде, обзаводятся там друзьями, следят за происходящим, чтобы потом вмешаться и предотвратить нарушение закона, или же сообщают о готовящемся преступлении другим полицейским, которые и осуществляют вмешательство. Разновидностью внедрения является деятельность так называемой полиции по охране правопорядка в Дании и Норвегии.

5. Логическим развитием метода внедрения является провокация. Провокация значит, что полиция не только проникает в наркосреду, но и принимает активное участие в противозаконных действиях. Провокатор может попросить нарушителя закона продать ему наркотик, чтобы потом произвести арест последнего или передать сведения, необходимые для ареста. Согласно полицейской теории, провокация допускается, если правонарушитель в любом случае осуществил бы продажу наркотика, только другому лицу, и тогда преступление осталось бы неизвестным полиции. Однако провокация недопустима, если провокатор толкает человека на преступление, которое в противном случае не было бы совершено.

6. Одновременно с внедрением и провокацией часто пользуются услугами доносчиков из преступной среды. Оплата их услуг производится деньгами или в виде уменьшения наказания за их собственные преступления.

Техники, описанные в пунктах 4-6, можно проиллюстрировать на примере конкретных судебных дел. Два таких дела были изложены на научном семинаре весной 1984 г. профессором Гаммельтофт-Хансеном: «Пример 32. А подозревался в незаконной торговле морфиновыми таблетками. Чтобы его раскрыть, следствие решило провести прослушивание встречи на улице между А и другим подозреваемым – Н. Суд был извещен о том, что осуществить подобное прослушивание стало возможным благодаря специальному устройству, которое было прикреплено к одежде Н. Н, находящийся в то время под следствием, встретился с А на обычном месте и обговорил покупку морфиновых таблеток. На следующий день А и еще один человек были арестованы, при них находилось 2000 морфиновых таблеток. Позднее А приговорили к тюремному заключению сроком на 5 лет. При рассмотрении дела Н в суде суд принял во внимание, что обвиняемый оказал значительную помощь следствию. (Сообщение 8/1982 Датского общества адвокатов, занимающихся рассмотрением дел государственного обвинения.)

Пример 33. Полицейский отдел по борьбе с наркотиками в Осло договорился с двумя шведскими полицейскими, что те выдадут себя за потенциальных покупателей перед неким В, подозреваемым в торговле наркотиками. Чтобы убедить последнего, что речь идет о серьезных покупателях, ему были показаны одолженные полицией 425 000 крон наличными. Одновременно полиция воспользовалась неким осужденным на длительный срок, как провокатором, и послала его вместе с В в Амстердам закупать оговоренную партию наркотиков – 5 кг амфетамина и сколько-то морфина и героина. В Амстердаме за указанными лицами наблюдали трое сотрудников норвежского Отдела по борьбе с наркотиками, однако голландская полиция извещена не была. По возвращении в Норвегию В был задержан, а партия наркотиков изъята.

Генеральный прокурор Норвегии отклонил приговор по делу о ввозе наркотиков, обосновав это тем, что полиция сама поощряла В на совершение преступления или содействовала таковому, когда полицейские агенты выдавали себя за покупателей и демонстрировали крупную сумму денег.

(«Дело Биггена» описано Ниссеном, UfR [5], 1978 В, с. 338, где, в частности, цитируется разъяснение дела, данное Генеральным прокурором Роальдсетом; также см. Доренфельдт «Lov og Rett» [6], с. 291)».

7. Нетрадиционные полицейские методы способствуют, соответственно, возникновению нетрадиционных судебных методов. В Исландии власти пошли на такую экстраординарную меру, как учреждение особых судов, судов по вопросам, связанным с наркотиками. Метод внедрения требует, чтобы личность полицейского агента сохранялась в тайне. Он не может свидетельствовать в суде, иначе его нельзя будет больше использовать. Если провокация проводилась не полицейскими, вопрос о сохранении личности в тайне становится еще более актуальным. Речь идет не только об их дальнейшем использовании, но и о защите от возможной мести со стороны «коллег». Однако защита свидетелей означает, что урезаются права обвиняемого на защиту. Адвокат лишается возможности допросить свидетелей, и суд не может составить о них свое мнение. Больше всего права обвиняемого на защиту страдают, когда на практике в свидетельских показаниях опускаются конкретные данные о датах, месте и т.д., в целях сохранения анонимности личности свидетеля (Ротенборг, 1979, 1984).

Верховный суд Дании официально закрепил за свидетелями право на сохранение их личности в тайне (Приговор от 2 декабря, 1983). На Скандинавском собрании юристов в 1984 г. прокурор Стигель поднял вопрос о том, следует ли считать процесс рассмотрения доказательств в делах по наркопреступлениям отличным от принятого при рассмотрении других дел. У кого-то складывается впечатление, что уровень требований к доказательствам в таких делах понизился, сказал он. Лично он не смог проследить такой тенденции, тем не менее выдвигает предложение, которое само практически заключается в том, что следует облегчить процесс получения доказательств в таких трудных делах. «Особенности такого рода дел приводят к тому, что при наличии определенных условий обвинительного приговора можно добиться только тогда, когда у подсудимого не будет возможности оспорить существующие против него свидетельства».

Финляндия в общем и целом гораздо сдержаннее относится к внедрению полицейских и судебных методов в решение проблемы наркотиков. В делах по преступлениям, связанным с наркотиками, не разрешается проводить прослушивание телефонных разговоров, запрещены также полицейская провокация и использование «тайных» свидетелей, которых ни обвиняемый, ни суд не могут увидеть и услышать. Как сказал высокопоставленный финский чиновник на 30-м Скандинавском собрании юристов в 1984 г.: «Исторический опыт Финляндии делает применение подобных методов неприемлемым».

Также и при назначении наказания возникают трудности специфического характера. Если один из четырех лиц, привлекающихся по делу, донес на остальных, должен ли этот доносчик получить вознаграждение в виде серьезного смягчения приговора? А если доносчик будет продолжать доносить во время отбывания срока наказания, следует ли облегчить ему условия содержания в тюрьме и досрочно отпустить на свободу? Каким образом должна проверяться надежность сведений, получаемых от доносчика, ведь речь идет о сильной личной заинтересованности этого лица в исходе дела, во всяком случае когда его участие вознаграждается? Как выяснилось, значительное число приговоров по делам о наркопреступлениях в Дании было вынесено на основании свидетельств, полученных от весьма узкого круга лиц, которые сами имели судимости за наркопреступления.

Война также приводит к уменьшению терпимости по отношению к внутренним врагам. Во время горячей дискуссии с трудом принимается критика или другая точка зрения. Так что фундаментальной критики существующей политики по борьбе с наркотиками было немного, во всяком случае в Швеции/Норвегии, где сложилась особо неблагоприятная обстановка. Хорошим показателем норвежской обстановки может служить то, что газета «Гатеависа» (Уличная газета. – норв.) три раза была причиной запроса Стортинга к министру юстиции. «Гатеависа» известна своими высказываниями в защиту потребления гашиша. Совет по вопросу наркотиков разделял озабоченность парламентариев. Согласно Лунду (1984), «Министерство юстиции серьезно рассматривало вопрос о возможном закрытии таких органов печати, как «Гатеависа», поскольку те выступают за легализацию конопли, то есть за изменение закона».

Лунд приходит к такому выводу:

«Возможно, самыми значительными последствиями деятельности карательных органов и органов контроля являются именно общеполитические. Совершенно очевидные расхождения с либеральным характером норвежской уголовно-правовой системы, на мой взгляд, свидетельствуют о потенциальной угрозе тоталитаризма внутри нашего общества. И эта угроза нарастает с угрожающей быстротой. Борьба с наркотиками – не единственная сфера общественной деятельности, где проявляются тревожные тенденции к усилению вмешательства государства в жизнь людей. «Тревожные» – это еще мягко сказано, учитывая те немыслимые возможности для управления и контроля, которые возникли в наш компьютерный век. Поэтому вопрос о защите либеральных ценностей в наши дни становится особенно актуальным. И такая защита должна осуществляться последовательно, несмотря на те неприятности, которые влечет за собой рост преступности, в том числе и связанной с наркотиками».