«История наркомана — как капля воды, в которой отразилась судьба многих несчастных»

Свое выступление Петер Седерлунд начал со слов благодарности в адрес организаторов семинара, пригласивших его и давших ему возможность выступить с презентацией в России организации, помогающей бывшим наркоманам изменить свой образ жизни — KRIS. 

Многие общественные организации на самых различных уровнях занимаются решением проблем, возникающих у общества и каждого конкретного человека в связи с наркотиками. Например, общеевропейская организация «Лучшее освобождение», или действующая в одном из районов Стокгольма общественное объединение «Юг против наркотиков», координирующее работу полиции и различных организаций, направленную на реальное превращение этого района в «зону, свободную от наркотиков». У общества накопился уже немалый опыт работы в этой области. Перенесение этого опыта в новые, возможно, вполне приемлемые условия – работа с находящимися в тюрьмах заключенными, продолжающаяся и после выхода осужденного на свободу – вот область работы с наркозависимыми, но желающими избавиться от этой зависимости людьми, которую избрала своей организация бывших наркоманов KRIS. 

Петер Седерлунд посчитал нужным рассказать о своем, личном пути в эту организацию. Так или примерно так приходят в нее и другие бывшие наркоманы, которые еще хотят увидеть в жизни что-то кроме наркотиков. 

Поэтому личная на первый взгляд история дает нам обобщенный образ, позволяет конкретно представить тех людей, о работе которых и готовились услышать участники семинара.

Петер Седерлунд.

Петер родился в неблагополучной (по шведским меркам, у нас такие семьи – обыденное явление) семье, с десяти лет он был должен присматривать за своим сильно пьющим отцом, чтобы с тем не случилось беды. С двенадцати лет Петер уже разделил отцовские пристрастия и сам начал прикладываться к бутылке, позднее его интерес переключился на наркотики. Денег в семье по вполне понятным причинам не было, наркотики же требуют средств. Поэтому Петер вполне последовательно занялся сперва добычей наркотиков для себя и своих друзей, а затем на заработанные таким образом деньги открыл собственное кафе, где нелегально продавал наркотики уже для более широкого круга посетителей. Угрызений совести или каких-либо сомнений по поводу своих действий Петер, по его словам, не испытывал. Он оправдывал себя тем, что его отец своим поведением вынудил Петера вести такую жизнь, что от самого его ничего не зависит. Да и друзья Петера на тот момент не давали ему повода усомниться в нравственности такого образа жизни. Для их компании это было нормально и даже почетно – ведь Петер предлагал друзьям то, что им только и было необходимо. 

Рассказ Петера лился плавно и малоэмоционально, чувствовалось, что все это было уже многократно пережито-пересказано на множестве подобных этому выступлений. 

Однако вскоре в жизни Петера наступили перемены. Он был арестован и осужден за распространение наркотиков. С 1996 по 1998 год пришлось провести в тюрьме. Первое время это очень тяготило Петера, потому что к фактическим лишениям прибавлялась обида на несправедливое, с точки зрения осужденного, решение суда, за то, что его наказали, в сущности, за чью-то чужую вину, что он был вынужден жить так, как получалось. Добавились и личные неприятности – прежние друзья, оставшиеся на воле, уходили, ушла, не дождавшись, любимая девушка. Прежний мир рассыпался на глазах. 

И тогда Петер решил изменить свою жизнь. Он выбрал в качестве места отбывания наказания «хорошую» тюрьму – у осужденных в Швеции есть возможность выбора места отбывания наказания. (На вопрос о том, что такое «хорошая» и «плохая» тюрьма, подробно ответил Уве Розенгрем, этот ответ приведен в тексте его доклада.) В тюрьме Петер прошел все применяемые для работы с желающими избавиться от наркотической зависимости людьми приемы: ежедневную сдачу анализов для определения присутствия наркотических веществ в организме, занятия в группе гештальт-терапии. Все это укрепило решение бросить наркотики, и выйдя из тюрьмы, Петер Седерлунд пришел в общество анонимных наркоманов. И здесь, похоже, проявилась деловая жилка Петера – он принял активное участие в создании и развитии новой общественной организации KRIS. Это организация, которая обращается к бывшим уголовникам и наркоманам, которые решили покончить со своим прошлым образом жизни и пытаются получить свое место в обществе. Суть работы организации в том, чтобы помогать людям, освободившимся из тюрьмы, держаться подальше от криминала и наркотиков, предлагая им честную, свободную от наркотиков социальную связь. Возможно, для человека социального, живущего в ладу с законом и моралью общества, это кажется неправдоподобным, но такой образ жизни для многих находящихся в заключении является чем-то столь же далеким и незнакомым, как, к примеру, жизнь на Марсе. Информация о «нормальном», привычном нам образе жизни воспринимается заключенными как нечто новое, причем даже не все сразу способны примерить эту информацию «на себя», понять, что такая жизнь в принципе доступна и для них. Убедить их в возможности и доступности такой жизни для каждого и является задачей членов организации KRIS. И это касается не только заключенных Швеции, аналогичные проблемы у осужденных по всему миру. Например, недавно общество получило возможность доступа в исправительные учреждения Литвы. (Видимо, в связи с ожидаемым вступлением Литвы в Европейский Союз.) В первые дни литовские заключенные не воспринимали всерьез представителей общества, то есть просто никак к ним не относились. Тогда шведские волонтеры начали проводить больше времени в среде заключенных, общаться с ними на бытовом уровне, и процесс стронулся с мертвой точки: люди стали читать брошюры общества, задавать вопросы… Начало работе было положено. 

KRIS – независимая организация, не связанная ни с политикой, ни с религией, хотя верующий человек может быть членом организации при условии, если не будет вести в ней религиозную пропаганду. KRIS сотрудничает с органами власти различных степеней и с другими государственными и общественными организациями, и даже трудно уже представить, что когда-то всю деятельность вели 11 первых членов-учредителей организации. Ныне же деятельность KRIS финансируется средствами Общественного Наследственного фонда, шведским учреждением криминального присмотра, городом Стокгольмом, другими спонсорами и частными лицами. 

Более подробно о вопросах организации общества Петер Седерлунд рассказал на примере работы местного, Стокгольмского отделения общества. Располагается это отделение в бывшем помещении полицейского участка, отремонтированном руками членов общества. Арендную плату за офис вносит спонсор, иначе организация не могла бы существовать, ведь принимают в нее всех желающих, а «вступительным взносом» являются лишь честность и отказ от употребления наркотиков. Взамен каждый вступивший получает солидарность всех членов общества и поддержку ими его жизненного выбора, а это немаловажное условие в жизни. Все прежние проступки и грехи забываются, человеку дается возможность начать жизнь «с чистого листа». Здесь человек имеет возможность ощутить себя равным среди равных. (Собственно, так было и в прежнем, наркозависимом периоде его жизни – он потреблял, и они потребляли – но теперь общий знак сменился с «минуса» на «плюс»). 

Чтобы поддержать это ощущение равенства, организация придерживается ряда определенных принципов. Например, в правление избираются только ранее судимые и отбывавшие срок наказания лица, это дает каждому вступающему в организацию надежду на возможность карьерного роста. Нет в правлении и специалистов соответствующих профилей, как-то психологов, педагогов и так далее. Хотя данные специалисты могут привлекаться к работе по мере необходимости. Такой подход позволяет добиться равенства в работе для членов организации и делает их работу пусть менее профессиональной, но более искренной. А ведь именно искренность и доброта зачастую являются дефицитом, и не только в тюрьме. 

В KRIS не существует практики ведения личных дел членов организации. То есть поименные списки есть, но нигде не записаны предыдущие «заслуги» человека — где сидел и сколько, за что, что употреблял и какой стаж потребления. (Подобная информация имеется только на небольшое число членов правления организации и существует она «на всякий случай».) Такая ситуация диаметрально противоположна принятым в тюремных стенах обычаям. И эта противоположность является совершенно намеренной, она воздействует на людей, давая им дополнительный шанс к изменению своей жизни. 

В заключительной части своего даклада Петер Седерлунд рассказал о методах работы организации KRIS. Свою работу с наркозависимыми члены организации начинают еще когда их потенциальные подопечные находятся в стенах исправительного учреждения. И начинается работа с распространения информации – это лекции, раздача буклетов, проведение бесед и регулярных занятий в группах заинтересовавшихся заключенных. Таким образом, к моменту освобождения из тюрьмы человек уже реально может принять решение о своем присоединении к организации, принять ее жизненные принципы и методы работы. Так что процесс адаптации в обществе идет вполне осознанно со стороны бывшего наркозависимого.

Слева направо: Уве Розенгрем, Томас Халлберг, Олег Мандрусов, Петер Седерлунд.

Принять решение об отказе от наркотиков выходящему после длительного срока заключения человеку зачастую проще, чем находящемуся на свободе. За время заключения рвутся прошлые дружеские связи, порой отворачиваются даже близкие родственники, меняется место проживания. Человек возвращается в другой мир. И в этом мире, прямо у ворот тюрьмы, как он знает уже заранее, его встречают представители организации. Они помогут новичку найти жилье и устроится на работу или учебу. 

В последнее время в KRIS появилась такая традиция – в день своего освобождения человек должен сделать какое-нибудь доброе дело, пусть маленькое, личное, но тем самым он как бы начинает свою дорогу в новой жизни. (Было доброе дело и в начале пути Петера – он после долгой разлуки повел сына на целый день в парк.) И в дальнейшем члены общества все больше времени проводят «в кругу своих». Первое время были вполне понятные трудности. Вспомните, например, с чем связывается у большинства населения образ праздника? Вот-вот. Ну, а где стол, там зачастую и водка-селедка, пиво-раки… Для вступивших в общество освободившихся от зависимости это исключено. Пришлось задуматься и над этим вопросом, привлечь силы всех членов семей, и постепенно стали вырисовываться «сценарии» дней рождения, встречи рождества и просто приятно проводимых вместе выходных. 

Каждый решивший отказаться от наркотиков получает своего персонального куратора из членов организации, к которому в любое время дня и ночи он может обратиться с просьбой или вопросом.. Благодаря спонсорству в последнее время применяется метод прямой связи – курируемый получает в пользование сотовый телефон, второй телефон находится у куратора, таким образом всегда есть возможность контроля за своим подопечным. На сегодняшний день имеется 700-800 пар телефонов. Человек слаб, и потому даже осознанность решения об отказе от наркотиков не отменяет необходимость строгого наружного контроля за исполнением данного обещания. Об этом всем известно заранее, и вступающий в организацию человек добровольно дает на это согласие. Ведущую контролирующую функцию несет анализ мочи. Он сдается как регулярно, так и по первому требованию любого члена общества. Такое положение абсолютно исключает возможность даже временно «расслабиться». Напоминаем, люди соглашаются на такой контроль добровольно и не видят в этом ничего унизительного, потому что перед пробиркой для анализа равны все – и новичок, и председатель общества. 

Постепенно KRIS начала развивать свою работу и на новых направлениях. Например, давно уже внушает беспокойство эффективность работы имеющихся реабилитационных центров по работе с подростками, совершившими правонарушение. Процент рецидивов у подростков весьма высок – 80 %. Члены организации KRIS начали работать с отбывающими наказание и наркозависимыми подростками. Методы работы те же: проведение бесед, встречи с пожизненно осужденными людьми, встречи с жертвами преступных действий. Возможно, последний пункт программы вызовет определенные сомнения, поэтому Петер сразу оговорил основание, но котором построена эта работа. По его словам, подростки зачастую не фиксируются на античеловечности своих действий, они ударят – и убегают, не видя и не думая о том, что будет с жертвой их действий. И когда они видят потом людей, подвергшихся насилию, говорят с ними, у них в сознании происходит определенный сдвиг, они видят перед собою не просто помеху своим планам украсть и убежать, а реального человека, ударить которого, причинить которому боль уже не поднимается рука. 

Возможно, именно в результате такой работы, проводимой совместно с организацией «Юг против наркотиков», действующей в одном из не самых благополучных районов Стокгольма, количество краж со взломом снизилось на 38%. 

Новое направление в работе – открытие так называемого «Дома на полпути». Там освободившийся человек может провести первое время после освобождения. Обязательное условие для проживания в этом доме – полный отказ от наркотиков и безоговорочное подчинение требованиям контроля (в том числе и непременный анализ мочи ежедневно). Наличие в распоряжении организации такого дома позволяет избежать пользования ночлежкой тем, кому некуда пойти. В ночлежке, по понятным причинам, строгий контроль за потреблением наркотика организовать невозможно, а вот возможность получить наркотик велика. 

Об известности и признании успехов работы KRIS говорит то, что в организацию стали обращаться руководители предприятий с просьбами подобрать рабочих на производства, потому что члены организации имеют повышенную мотивацию к хорошей работе, надежны и аккуратны. А многие даже становятся трудоголиками, заполняя образовавшийся после отказа от наркотиков вакуум. 

Это поворот событий даже вызвал некоторое осложнение в деятельности KRIS: социальные работники на административном уровне выразили претензии, что организация вмешивается в область социальной работы, играет, так сказать, на чужом поле. 

Отношения с государством тоже не всегда протекают гладко. За оказываемую помощь государственные органы требуют обязательной отчетности, члены же KRIS предпочитают бумажной работу с живыми людьми, поэтому постоянно приходится искать некоторый компромисс. Считая себя самоуправляющейся организацией и не желая допускать к внутренним делам сторонних лиц, KRIS предложила самостоятольно написать отчет о проделанной работе, но ей было в этом отказано. Однако после независимой проверки со стороны Совета по профилактике преступлений – правительственного органа Швеции – результаты проверки были признаны вполне удовлетворительными. 

И под самый занавес своего доклада, вопреки утверждению о том, что бумажный учет и статистика в KRIS не в чести, Петер Седерлунд назвал-таки несколько цифр. Среднее значение рецидива среди отбывавших сроки заключения в Швеции – 60%. На 218 членов правления KRIS этот показатель – 3%. Всякое ли правление может сказать про себя подобное?   

Петер Седерлунд, 
национальный координатор общества KRIS в Швеции

© Журнал «Санкт-Петербургский университет», 1995-2003