Все враги одинаково опасны
17.07.2021
Во время тотальной войны между врагами не делается никаких различий. Все они опасны, всех их надо победить. Цель борьбы — безусловная победа, и при таком раскладе не остается места для определения разницы между врагами.
В 1968 году Сверре Брюн-Гульбрандсен провел в Норвегии такое исследование. Он попросил репрезентативную выборку людей распределить различные наркотики в соответствии с их предполагаемой степенью опасности.
Все интервьюируемые получили карточки со следующим списком наркотиков:
Алкоголь
Морфин
Снотворные средства
Табак
Марихуана,
гашиш
Стимулирующие средства
ЛСД
Успокоительные средства (транквилизаторы)
Ниже стоял такой вопрос:
«Представьте себе, что у Вас есть знакомый восемнадцати лет, к которому вы очень привязаны или которого очень цените. Вы узнали о том, что он начал принимать один из наркотиков, представленных в нашем списке. Какой из восьми указанных наркотиков, по вашему мнению, является худшим из всех и, соответственно, вызовет у Вас наибольшую озабоченность, если ваш знакомый начнет его употреблять?» Основные результаты показаны в Таблице 7.3-1.
Таблица 7.3-1. Среднестатистическое распределение восьми наркотиков по степени опасности. (Количество отвечавших: 1319)
Брюн-Гульбрандсен (с.14) так комментирует полученные результаты:
«Среднестатистические расчеты показывают, что из всех наркотиков наибольшую озабоченность у респондентов вызывает ЛСД, что можно считать свидетельством восприятия опасности наркотика у населения в целом. Следом идет конопля, а морфин оказывается лишь на третьем месте. Разница между предполагаемой опасностью этих веществ ощутима, но не слишком велика. Напротив, разрыв между морфином и идущими следом по списку — а это стимулирующие средства и алкоголь — довольно велик. Эти последние оцениваются приблизительно одинаково. Снотворные и успокоительные средства также оцениваются почти одинаково, однозначно считаются самыми безопасными из наркотиков».
В таблице 7.3-2 показаны результаты другой части исследования. Вопросы касались пяти наркотиков и звучали следующим образом:
«Представьте себе, что мы совершенно случайным образом со всей страны отобрали 100 молодых людей, которые ни разу в жизни не курили, и дали им выкуривать по 5-10 сигарет в день в течение месяца. Как Вы полагаете, разовьется ли у кого-нибудь из этих молодых людей зависимость к табаку, так что им будет трудно бросить курить по истечении месяца?»
Те, кто ответили «да», получили еще один дополнительный вопрос (с. 19): «Сколько человек из этих ста, по вашему мнению, станут зависимыми от табака в течение месяца, так, что им будет трудно завязать с курением?»
Таблица 7.3-2. Предположения относительно приобретения зависимости при условии каждодневного употребления в течение месяца
В отношении других наркотиков формулировка вопроса выглядела так:
«…и дали им напиваться до появления признаков сильного опьянения каждый день в течение месяца…».
«…и дали им употреблять сильнодействующие снотворные средства каждый день в течение месяца…».
«…и делали им инъекцию обычной дозы морфина каждый день в течение месяца…».
«…и давали им курить марихуану каждый день в течение месяца…».
Как это показано в таблице, наибольшим уважением пользуется марихуана. Только четыре процента респондентов сочли, что ни у кого не появится зависимость, в то время как 21 процент решил, что зависимыми станут все. Семь процентов посчитали, что никто не приобретет зависимость от морфина, в то время как 11 процентов высказались за то, что зависимость будет у всех. По мнению респондентов, в среднем 60 процентов тех, кто курил марихуану раз в день в течение месяца, приобретут зависимость от наркотика, и 50 процентов, получавших ежедневно в течение месяца инъекцию морфина, станут зависимыми от наркотика, в то время как только 27 процентов ежедневно в течение месяца напивавшихся до сильных признаков опьянения попадут в зависимость от алкоголя.
Совет по уголовному кодексу (НОУ 1982:25) попытался было ввести некоторые нюансы при установлении диапазона карательных санкций за преступления, связанные с наркотиками. Как обычно, речь шла об ужесточении наказания. Совет по уголовному кодексу предложил увеличить срок тюремного заключения за ввоз крупных партий наркотиков, ранее составлявший 15 лет (20 лет при наличии сопутствующих преступлений). В качестве нового максимального срока был предложен высший срок наказания, предусмотренный законодательством, — 21 год тюремного заключения. Однако с одной оговоркой, касающейся производных конопли, в отношении которых Совет высказал следующее (с. 13):
«Совет не находит никакой надобности предлагать подобное ужесточение закона в отношении преступлений, связанных с производными конопли. Хотя в обязанности властей и входит ограничение распространения таких наркотиков, по степени опасности они существенно отличаются от так называемых «тяжелых» наркотиков, и это следует учесть при определении тяжести наказания».
Однако Совету по уголовному кодексу не следовало бы так писать. Немедленно раздались негодующие голоса, протестующие против подобного гашиш-либерализма. Министр юстиции Норвегии (Мона Рёкке) в целом ряде выступлений недвусмысленно высказывалась, что об изъятии производных конопли из сферы действия максимально предусмотренных законом наказаний не может быть и речи. «Министерство юстиции не желает вводить разграничения между наркотиками и определять одни из них как особенно опасные, так как это может привести к тому, что другие наркотики — например, конопля — начнут рассматриваться как неопасные и, таким образом, станут социально приемлемыми», — заявила министр юстиции («Дагбладет», 3.8.83, с. 12). Несколько месяцев спустя ее слово стало законом. Мы еще вернемся к этому в главе 9.3.
Таким образом, сама министр юстиции признала, что утверждение об одинаковой опасности всех наркотиков имеет определенные преимущества для борьбы. Если представлять производные конопли такими же опасными, как героин и морфин, это может принести хорошие профилактические результаты. Страх перед героином совершенно оправдан. Этот страх переносится и на марихуану, благодаря чему, как предполагается, люди не станут ее пробовать.
Такая политика приводит к негативным последствиям различного плана. В первую очередь, для самих потребителей наркотиков. Если ставить знак равенства между этими двумя видами наркотиков, то при существующей в обществе уверенности в том, что бросить героин невозможно, так же трудно становится отказаться и от конопли. Подобное предположение превращает человека в раба привычки к конопле и тем самым оправдывает себя.
Но вряд ли многие поддаются подобному внушению. Большинство из употребляющих коноплю на своем опыте понимают, что это ложь. Однако тут их подстерегают две новые опасности. Во-первых, раз уж про коноплю лгут, стало быть, могут лгать и по поводу героина. Если я так легко контролирую потребление марихуаны, значит, и с героином у меня не возникнет особых проблем. Говоря другими словами, если ситуация такова, что одни наркотики оказывают на человека более сильное действие, чем другие, — а это именно так, — и если некоторые наркотики в гораздо большей степени могут вызвать у человека рабскую зависимость, чем другие, представляется необходимым проводить различие между ними. Важно четко выделить эти различия и, таким образом, прямо объяснить: если ты употребляешь наркотик А и способен контролировать свое потребление, из этого вовсе не следует, что можно безнаказанно попробовать и наркотик В, ведь он может вызвать гораздо более сильную зависимость. Важной задачей представляется воздвигнуть стены между различными видами наркотиков и во что бы то ни стало предотвратить переход от одного наркотика к другому. Гипотеза об одинаковой опасности всех наркотиков подрывает эти внутренние стены, взамен пытаясь создать гигантскую внешнюю стену. Однако если кто-то перепрыгнет через эту внешнюю стену, соответственно, никаких средств в запасе уже не останется. Наркоману больше неоткуда ждать помощи. Его родные и близкие чувствуют такую же беспомощность и нередко впадают в панику.
Еще одна опасность состоит в недоверии к высказываниям «официальной общественности», которое легко может возникнуть у определенных групп молодежи. Если заявления властей и непосредственный опыт молодежи насчет действия определенных веществ расходятся, разумно предположить, что личный опыт приобретает бoльший вес. Если власти лгут там, где можно их проверить, человек начинает склоняться к предположению, что власти солгут и в любом другом случае, руководствуясь своими благими намерениями.